В феврале этого года пришло письмо на нашу страничку музея «в вконтакте» от девушки по имени — Дубрава Исмалиева из г. Белово, она поинтересовалась картиной нашего бурятского художника Бальжинимы Доржиева «Бальжин хатан». В том письме она попросила сделать четкий снимок этой картины и отправить ей. В ответ я недоверчиво спросил: — почему ей нужен снимок картины? — Она ответила, что пишет рассказ о бурятской предводительницы Бальжин хатан и собирается опубликовать на странице в вконтакте «Тигрята на подсолнухе», где она состоит как участник. Эта страница посвящена киноискусству стран Азии, интересуются дорамами (сериалы) и фильмами в их же переводе, пишут статьи и заметки по истории, культуре, искусству Азии; а также многими другими… В этой группе Дубрава является как я думаю одним из главных редакторов. Дубрава сделала целое исследование по данной героине, изучив десятки источников, литературных материалов и написала исторический очерк.
Итак, фото было отправлено, а ей был написан рассказ — «Бальджин-хатан. Отражения в озёрной воде»
Вместо эпиграфа:
«Для жаворонка хинганских рек
Опасность таит волосок.
Как ни осторожен человек,
Но всегда непредвиден рок…
Для жаворонка Аргунь-реки
В травинке таится беда.
Когда мы безмятежно легки
Неожиданна смерть всегда…
Для жаворонка Онон-реки
Может ветка ошибкой стать.
Много раз ошибаемся мы —
Много горя не миновать…
Для жаворонка и малых рек
Листья могут смерть затаить.
Остерегаясь, живем весь век,
И не знаем – сколько нам жить».
Старинная бурятская песня «Жаворонок Хинганских рек» (Перевод Виктора Балдоржиева )
«Бальджин-хатан. Отражения в озёрной воде»
История хранит память о множестве незаурядных женщин. Особой яркостью отличаются судьбы наверное самых могущественных женщин мира — монгольских хатан в империи Чингисхана. Как пишет известный профессор антропологии Джэк Уэзерфорд, пока монгольские мужчины были заняты завоеванием новых земель, империей управляли женщины.
А когда империя пережила пик своего могущества и распадалась на отдельные государства, каковыми были и Северная Юань и Тумэтское ханство, не в последнюю очередь благодаря усилиям талантливых и волевых женщин порой удавалось поддерживать мощь разрушавшейся страны и, оглядываясь в далёкое прошлое, искать новые силы и новые возможности.
Одной из таких женщин была монгольская княжна, ставшая предводительницей народа хори-бурят, Бальджин-хатан.
История этой женщины похожа на разглядывание отражений в тёмной озёрной воде. Поздние легенды порой удивительным образом увязывают события её с судьбой «пропавшей» юаньской императрицы Олджей-хутуг. А иногда Бальджин-хатан начинает видится в образе сестры последнего всемонгольского Лигдэн-хана, которая гордо отвергла союз с маньчжурами и погибла от рук соратников Нурхаци. Перекличка сюжетов действительно бывает причудлива.
Как известно, история писана и переписана неоднократно. Реальный образ монгольской княжны странным образом видоизменяют как более ранние, так и более поздние события. Разобраться, как оно могло быть на самом деле, довольно сложно.
Давайте начнём с того, что ряд источников называет Бальджин-хатан дочерью монгольского хана Тогон-Тимура. (В дореволюционных дневниковых записях выдающегося востоковеда Цыбена Жамцарановича Жамцарано говорится, что она дочь Тогон Тумэр хана). В реальности их разделяли как минимум два столетия.
Тем не менее, понимание условий, которые определили жизнь и судьбу Бальджин-хатан, во многом можно получить, если начать рассказ о тех событиях именно с противоречивой и сложной эпохи последнего монгольского императора Китая.
Тогон-Тимур взошёл трон в 1333 году, когда ему исполнилось двенадцать лет. До его совершеннолетия власть в империи сосредоточилась в руках крупных придворных сановников. Он оказался слабым правителем, часто был подвержен влиянию родственников и ближайшего окружения.
Как отмечает доктор исторических наук, профессор Института востоковедения РАН А.Ш. Кадырбаев, «Тогонтимур олицетворял собой эпоху упадка монгольского владычества в Китае, являясь, в определённой степени, трагической фигурой. Он, как бы балансировал между противоборствующими политическими кликами, в разное время его правления набиравшими силу при юаньском дворе, постоянно находился в зависимости от них, и в течение десятилетий ему удавалось сохранять за собой трон только благодаря изощрённым интригам».
Проявив растерянность и малодушие, в августе 1368 года, когда столица Ханбалык оказалась под натиском китайских повстанцев, император принял решение спасаться бегством и вместе с домочадцами и охраной выехал на родину предков – в Монголию. Территории, которые остались под его контролем, он провозгласил государством «Северная Юань». Такое название вероятно было связано с его стремлением восстановить империю Юань в Китае. Тогон-Тимур умер в своей ставке Барс-Хото на территории Внутренней Монголии в 1379 году в возрасте 51 года. Он передал своему сыну Аюшридари яшмовую императорскую печать и власть над тем, что ещё оставалось от Юаньской империи.
Однако весьма скоро частые государственные перевороты, ослабление воинских традиций, сепаратизм наместников провинций и нарастание борьбы национальных элит против иноземного владычества стали угрожающими явлениями в жизни государства Северная Юань.
Традиционно концом периода существования Северной Юань называют 1338 год, когда на реке Туул погиб наследник и младший брат Аюшридари, Усхал-хан (Тогус-Тэмур). С этого времени монгольские каганы прекратили использовать название «Северная Юань».
Это время фигурирует в историографии как период Монгольского каганата или Монгольского ханства, а в традиционной историографии называется периодом «малых хаганов».
Центробежные тенденции удалось переломить только к середине XVI века, когда молодая вдова Мандуул-хана (правнука Усхал-хана) Мандухай-хатан посадила на трон нового правителя Даян-хана, потомка Чингисхана в 15-м поколении, вместе с которым смогла добиться контроля над значительной частью бывшей державы. Междоусобные войны прекратились именно в период правления Бато-Мункэ Даян-хана и Мандухай-хатан.
Алтан-хан, один из наиболее талантливых внуков правящей четы, стал самым могущественным правителем в раздробленной Монголии.
В течение многих лет он совершал набеги на племена ойратов и урянхайцев, на Восточный Туркестан и на империю Мин. В 1541 году он впервые попытался заключить с китайцами мир и добиться разрешения на торговлю в пограничных районах. Десятью годами позже, в 1551 году, мирный договор был подписан. Однако год спустя Алтан-хан, недовольный его условиями, возобновил набеги. И только в 1570 году между ханом и империей Мин был подписан окончательный мирный договор, в соответствии с которым Алтан-хан получал титул шун-и-вана (сюй-вана, «покорного князя») и право на торговлю с пограничными регионами. С этого времени он уже не возобновлял военных походов в Мин, и даже пытался удерживать от войны с ними других монгольских князей.
Политическое влияние Алтан-хана укреплялось, но он не мог не видеть, что Монголия неуклонно распадается на отдельные полунезависимые уделы.
Он настойчиво искал новые возможности объединения страны. Одной из них стал буддизм. С 1571 года Алтан-хан стал оказывать покровительство буддийским проповедникам, а в 1576 году пригласил к себе самого высшего иерарха буддийской религии – Далай-ламу III. Он прибыл из Тибета в Тумэт в следующем, 1577 году. В ходе этой встречи Алтан-хан признал Далай-ламу главой буддийской церкви Монголии, а тот присвоил ему титулы Гэгэн-хана («просвещенного хана») и Номун-хана («владыки веры»). Этот титул существенно выделил его среди других монгольских князей-чингизидов.
Вторым фактором сдерживания единства страны стала политика династических браков. Возможно, именно тогда Алтан-хан заметил в своём окружении красивую и умненькую девочку Бальджин.
По-видимому, внимание Алтын-хана привлекла деятельность солонгутского князя Буубэй Бэйлэ и его сына Дай-хунтайджи. Личное имя Буубэй-Бэйлэ установить почти нереально, так же как и имя его сына («бэйли» означает князь, а титул «хунтайджа» носили потомки Чингисхана, владевшие территориальными доменами).
Сохранившиеся источники называют Буубэй-Бэйлэ солонгутским князем. Современные учёные утверждают, что солонгуты, входившие в состав монгольского рода хорчин, в XVII веке территориально были близки к хоринцам: «Амур в верхнем течении на всём протяжении (около 900 км) был естественной границей между даурами и этнотерриториальным объединением монголов — хорчинов, в состав которых входили кереиты, солонгуты и ряд других монгольских племён».
Под властью Буубэй Бэйлэ находился народ хори-бурят. Недавние археологические находки показывают, что отдельные бурятские группы в XVI веке проживали поблизости от приморских районов Китая и Кореи (этим можно объяснить многочисленные корейские мотивы в бурятском фольклоре и письменных памятниках).
Одна из жён Буубэй Бэйлэ была дочерью Гуулин хана – корейского правителя.
Собственно, в этом нет ничего удивительного. Государство Корё на закате монгольской империи Юань поставляло ханскому двору знатных девушек и само получало монгольских княжон и принцесс в жёны своей знати.
Поэтому хоринцы совершенно чётко разделяли солонгутов, которых поначалу воспринимали как своих братьев, и корейцев (гуулин), с которыми поддерживали тесные связи, но никогда не воспринимали родственными себе.
Алтан-хан особо нуждался в усилении своего влияние на северо-востоке, поэтому в год прибытия Далай-ламы был заключён важный политический союз. За Дай-хунтайжи, сына солонгутского Буубэй Бэйлэ хана, была сосватана Бальжин-хатан.
На сегодняшний день происхождение Бальджин-хатан достоверно не установлено. Разные исследователи называют её дочерью Алтан-хана, дочерью Лыгдэн-хана (Лыгдэн-Хотогто баатар), дочерью хоринского Сагаан Лубсан гуна.
Весьма вероятно следующее: Бальджин-хатан вполне могла быть дочерью одного из монгольских князей или хори-бурят. Известно, что мать Бальджин хатан звали Сорол, и она была категорически против такого замужества дочери.
Но, заинтересованный в покорности подвластных территорий, Алтын-хан вполне мог сделать её своей приёмной дочерью и организовать выгодный династический брак. Только этим может объясняться столь необычное и весомое «приданое» невесты. Одним из условий брака была передача под власть Дай-хунтайджи одиннадцать родов хори-бурят. Т.е. после брака с дочерью Алтан-хана Дай-хунтайджи должен был быть наделён отдельным войском из числа подданных собственного отца. (В поздних текстах летописцы станут утверждать, что хоринцы были выбраны не то из числа подданных Тумэтского ханства, не то из чахаров в «приданое за Бальжин», тогда как изначально речь шла о развёрстке именно из числа солонгутов).
Обладающая природной осторожностью Бальджин-хатан не стала перечить могущественному правителю. Более того, она постаралась сделать всё, чтобы обеспечить успех своей будущей миссии. Как отмечают источники, при первой встрече с Дай-хунтайжи она предъявила ему определенные условия, при которых может дать согласие на замужество.
Бальджин сказала: «Одиннадцать родов хори-бурят должны быть освобождены из подчинения Буубэй Бээлэй хана и отданы вам как подданные. Я буду им княгиней, и мы поселимся на родине наших предков».
Были поставлены и другие условия, с которыми Дай-хунтайжи согласился и выразил надежду и благодарность.
Вопреки нежеланию матери, Бальжин-хатан выдали замуж. Невеста попросила родителей не проливать крови живых существ и не готовить на предстоящем свадебном пиру угощения из мяса.
Владения Дай-хунтайжи распространялись от Аргуни до Байкала. По всей видимости, Бальджин-хатан был присущ волевой характер. Получив новую семью и новую родину, она действовала решительно — регулярно объезжала родовые кочевья и встречалась со старейшинами.
В тексте пьесы Доржи Эрдынеева о Бальджин-хатан есть любопытный эпизод. На упрёк мужа, что она взваливает на себя все тяготы простого народа, тогда как должна заботиться о домашнем очаге, Бальжин-хатан отвечает: «Ты ошибаешься, мой друг, если думаешь, что пребывая в ханской юрте, купаясь в роскоши, питаясь хорошей едой, я стану относиться к бурятам так же, как ты! Одежда их впитала запах родных костров и пота бурятских лошадей! Для меня это словно питательное материнское молоко, которое согревает мою душу» (перевод Савиновой Туяны Баировны).
К сожалению, семейное счастье Бальджин и её мужа продолжалось недолго. Буубэй Бэйлэ, будучи уже в преклонных летах, взял молодую жену. По одним данным, она была кореянка. По другим — происходила из южномонгольского племени харчинов, которые в будущем активно поддержали маньчжуров.
Бальджин-хатан приложила много усилий, чтобы наладить отношения с новой свекровью, но всё оказалось напрасно. Вероятно, этому способствовали своеобразное поведение и характер новой жены Буубэй Бэйлэ. По легенде она соблазнила своего пасынка Дай-хунтайджи, а также поддерживала романтические отношения с сыном военачальника Гутаар Мэргэн Тэнгэри баатара — Абагалдай Мэргэном, хотя его женой была её родная сестра.
Желая удержать любимого мужа и в то же время сохранить ровные отношения с семьёй свёкра, осмотрительная Бальджин-хатан нашла нестандартное решение.
Без ссор, но оказав твёрдое неповиновение, она ушла со своими подданными на северо-запад, в «породные» земли, где в древности жил и «размножился их народ из рода хори». Это было около 1594 года.
Дай-хунтайжи и Бальжин-хатан переправились через реку Ургэнэ (Аргунь) и достигли местности Хуандай (Кондуй), ныне на территория Борзинского и Краснокаменского районов Забайкальского края. В окрестностях Кондуй (Хуандай) они увидели «пришедший в ветхое состояние город», воздвигнутый в прежнее время из камня и кирпича. Возможно, это были бывшие укрепления князей-хасаридов, либо развалины знаменитых городов, заложенных по приказу Тогон-Тэмура. Они бережливо привели заброшенный город в порядок и оставались в нём некоторое время. Эти строения сохранились по сей день и известны как остатки крепости Бальжин хэрэма (кремля).
Так сложилось, что политическая борьба в монгольских княжествах в какой-то степени обернулось благом и вызвала отток отдельных групп монголоязычного населения на свою исконную родину.
Сын Гутаар Мэргэн Тэнгэри баатара, Абагалдай Мэргэн по предложению своей жены Хэтэрхээн был вынужден перекочевать на берега реки Ангары в сопровождении пятнадцати семей-дворов.
А молодая жена Буубэй Бэйлэ продолжала нашёптывать мужу недоброе: «Твои подданные осуждают тебя, что не можешь управиться с единственным сыном, и что же будет дальше… Твой сын оказался под влиянием Бальжин хатан».
Князь разгневался и послал войско, чтобы насильно вернуть беглецов. Удалось вернуть только Дай-хунтайжи.
Народ хори совместно с Бальджин-хатан продолжал кочевку по ближним рекам Аргунь и Онон. Буубэй вторично направил войско, чтобы убить Бальжин-хатан. Узнав об этом, она предусмотрительно ушла дальше в таёжные дебри Урея и вышла к реке Иля, в окрестностях горы Алханай.
Каратели Буубэй Бэйлэ догнали дружину Бальжин-хатан в верховьях реки Тура, где сегодня расположено село Бальзино.
По преданию, погоня настигла беглецов около высокой горы. Чтобы задержать преследователей, Бальжин отрезала одну грудь и бросила её им под ноги. Так возникло молочно-белое озеро Бальзино. Но это не помогло, преследователи схватили Бальжин на самой вершине. Её предсмертный крик «алханн» («убивают») дал имя горе, а кровь и слёзы Бальжин-хатан превратились в источник, стекающий к подножию Алханая.
В финале пьесы бурятского писателя Доржи Эрдынеева «Бальжан-хатан» сказитель, сложивший песнь о жизни легендарной предводительницы, произносит такие слова: «По преданию, место, где Небесам родины, Хозяевам местности, Богам-Хранителям воздали Жертву грудным молоком, идущим от сердца, получило имя Белого Озера Бальжин. И сказала она, что в следующей жизни родится к югу от горной цепи, неподалеку от тех мест, где оставила седло, у родника Хара-Угун… Родится в семье вверенного ей соплеменника одним из пары близнецов. Обещала показаться верному супругу в один из моментов жизни, в месте, где много каменистых скал, целебных источников, в расселине высокой Пещеры. И сказала, что узнает Дай-хунтайжа свою Бальжин хатан по косам, волочащимся по земле, впитавшим в себя все грехи людей с целью облегчить их души. И да пребудет благоденствие!»
В одном из других, более поздних, описаний говорится, хатан сказала своим людям, что войска князя идут именно за ней и, получив её, оставят остальных в покое. Она сдалась в плен, её заставили нести на плечах седло. В таком виде Бальджин будто бы прошла пешком до предместий Пекина. Там, недалеко от столицы Юань, её и казнили. Так рассказывает предание, записанное выдающимся учёным Цыбеном Жамцарано от одного из последних крупных шаманов бурят-хоринцев.
Трагическая гибель сделала её героиней у бурят. Причины дворцового заговора и обстоятельства восстания почти забылись в народной памяти, а жертва женщины ради своих людей пережила века.
Дойдя от подножий Хингана и берегов Аргуни до Кондуйского городища и прожив там несколько лет, хори-буряты под давлением обстоятельств углубились в просторы Забайкалья, вплоть до Байкала, соединились с другими бурятскими племенами, размножились, расселились во многих местах.
Князь Буубэй Бэйлэ со временем постарел и предложил Дай-хунтайжи занять его место. Тот отказался от предложения отца.
История Бальджин-хатан передавалась из поколение в поколение многие годы. В период 1727-1770 была записана первая историческая хроника «История древнего солонгутского Буубэй-бэйлэ-хана и Бальжин-хатун».
Её трагическая судьба нашла своё отражение во многих бурятских летописях (записи Т. Тобоева, В. Юмсунова, Ш.-Н. Хобитуева, А. Саагиева). Исход хоринцев и смерть их предводительницы рассматривались как основные события конца XVI — начала XVII веков, ставшее причиной поддержки политики пришлых русских.
Вне сомнения, деяния Бальджин-хатан послужили сплочению бурятских родов и ускорили дальнейшие политические преобразования, способствовали свободному развитию территорий от Байкала до Китая и Монголии.
Благодаря усилиям ряда энтузиастов память об этой женщине жива и сейчас. В 1985 году известный бурятский драматург Доржи Осорович Эрдынеев опубликовал пьесу «Бальжин-хатан».
В 2006 году в селе Агинское Забайкальского края был открыт архитектурно-исторический комплекс «Бальжин Хатан». Автор проекта – заслуженный строитель Агинско-Бурятского автономного округа Б.Б. Дондоков. Комплекс представляет собой 8-метровую бронзовую статую предводительницы хоринских бурят на мраморном постаменте, въездную арку, выполненную в национальном стиле, и фонтан в виде трёх лебедей, сидящих на цветке лотоса.
В 2010 году был снят фильм «Балджан хатан». Автор идеи и режиссёр фильма – редактор Агинского телевидения, заслуженный работник культуры Агинского Бурятского автономного округа Хандажаб Будаева. Фильм вызвал интерес и положительные отклики зрителей. Он был показан в рамках Международного Бурятского фестиваля «Алтаргана-2011». В фильме снимались артисты Государственного театра песни и танца «Амар сайн», жители округа. Исполнительницей роли Бальжин-хатан стала актриса театра «Амар сайн» Жанна Дамдинова. К сожалению, найти сам фильм в интернете не удалось.
14 сентября 2019 года студенты бурятской национальной студии показали свой дипломный спектакль на сцене Учебного театра института имени Бориса Щукина. Постановка «Её зовут Бальжин» была основана на сведениях бурятских летописей о легендарной княжне.
… Наверное это отрадно. Кровавые битвы и изнурительные походы позади. А сейчас, как напоминание, нам осталась только тихая гладь озера, которое запомнило последние минуты этой прекрасной женщины. Кому-то она напоминает императрицу Ки, кому-то — бесстрашную противницу маньчжуров…
Я почему-то вспомнила владычицу озера Нимуэ. И её слова о том, что у времени на самом деле нет ни начала, ни конца. «Время — вроде змея Уробороса, схватившего зубами собственный хвост. В каждом мгновении скрывается вечность. А вечность складывается из мгновений, которые создают её».
Империи создаются и разрушаются, но как известно, «новая жизнь никогда не даётся даром». Осмотрительность в поступках, стойкость и безоглядная вера в лучшее спасают нас в самые трудные времена. И любой, даже самый маленький, человек в силах облагородить то пространство и ту землю, на которой родился, или ту, которая ему досталась. Мне кажется, история Бальджин-хатан именно об этом.
Баир Сультимов, ст. науч. сотрудник