Гомбожаб Цыбиков (в автобиографической заметке пишет: «Учение продолжалось 9 лет, и мне удалось быть первым бурятом, окончившим в 1893 году Читинскую гимназию. Кончил я с серебряной медалью, третьим по классу, потому что в VI классе мое усердие к занятиям значительно сократилось, и я уже не был первым».
По словам Лхамы Норбоевой, ее муж не говорил о том, что он перестал проявлять усердие к занятиям, а однажды он сказал ей, что Читинская гимназия хотела наградить его золотой медалью, но областное начальство запретило делать это, указав, что, мол, инородцы и без этого должны быть благодарны за доступ в гимназию.
В этой же заметке Г. Цыбиков вспоминал: «По окончании мною гимназии, педагогический совет постановил оказать мне содействие по продолжению образования и выдал прогоны и пособие, чтобы доехать до Томска, где я поступил на медицинский факультет. Но уступая желанию моих сородичей и родных, я оставил этот факультет и, пропустив еще год, проведенный в Урге, поступил в 1895 году в Санкт-Петербургский университет, на факультет восточных языков».
По рассказам Лхамы Норбоевой, поступлению Г. Ц. Цыбикова в Петербургский университет предшествовали следующие события в его жизни. Гомбожаб Цыбиков жил в Томске в бедности, снимал частную квартиру. Сообщение с родиной было затруднено, так как тогда не было железной дороги. Если в Чите он учился на общественные средства, то в Томске ему пришлось уповать только на помощь родных. Отец его помогал как мог, но денег, полученных от него, не хватало на жизнь, и Гомбожаб входил в долги, обносился.
Ранней весной 1894 г. в Томск заехал П. А. Бадмаев. Он ехал из Петербурга в Читу, чтобы осуществить свой авантюристический проект создания «Желтороссии». Ему требовались грамотные буряты и монголы, переводчики и разведчики, купцы и торговцы, офицеры и дипломаты. Слухи о способном юноше, окончившем Читинскую гимназию, дошли до Петра Бадмаева. Бадмаев рассчитывал привлечь Цыбикова на свою сторону с тем, чтобы впоследствии использовать его по своему усмотрению.
В Томске П. Бадмаев заранее осведомился об успехах Цыбикова в учении, о его материальных трудностях и вызвал его к себе в гостиницу, послав за ним своего человека с экипажем. Когда Цыбиков предстал перед ним, Бадмаев проявил «заботу» о нем и выдал ему 100 рублей. При этом он ничего не требовал от Гомбожаба, а только сказал: «Летом по пути домой заезжай ко мне в Читу».
100 рублей по тем временам были немалой суммой; достаточно сказать, что хорошая корова стоила 10 рублей. Гомбожаб Цыбиков на эти деньги оделся, рассчитался с долгами, уплатил за квартиру и остаток учебного года прожил безбедно.
Окончив 1 курс и уезжая на каникулы домой, он по пути заехал в Читу и встретился с П. Бадмаевым. Бадмаев сказал ему: «Езжай домой, отдохни и в августе приезжай ко мне с отцом».
В августе Цыбиков с отцом приехал в Читу. Бадмаев предложил ему немедленно выехать в Ургу, поступить в школу переводчиков, где слушатели будут изучать, кроме монгольского, китайский и тибетский языки. Если он будет учиться хорошо и подаст надежды на будущее, то Бадмаев обещал отправить его на учебу на восточный факультет Петербургского университета. «Все расходы, связанные с его учебой, возьму на себя»,— заявил П. Бадмаев. Отец Цыбикова — Цэбек Монтуев очень обрадовался этому и, не дав сыну сказать ни слова и не спросив его мнения, быстро потащил его на улицу. По приезде домой Монтуев сразу же увез сына в Ургу.
В Урге Цыбиков учился успешно, для совершенствования в тибетском языке и в научных целях он совершил путешествие по Монголии и ее буддийским монастырям. После года учебы Бадмаев увез Цыбикова в Петербург, устроил на факультет восточных языков университета.
Как и другие 40 бурятских детей, обучавшихся в «Бадмаевской гимназии», Цыбиков содержался на средства П. Бадмаева. После полугода учебы всем своим стипендиатам Бадмаев предложил принять крещение. Многие юноши, в том числе и Цыбйков, не согласились принять православие, и Бадмаев лишил их стипендии. Некоторые ученики вынуждены были оставить учебу и вернуться на родину. Вернулся, в частности, земляк Цыбикова Дамбаринчин Шагдаров.
Живое участие в судьбе Цыбикова приняли профессора восточного факультета Петербургского университета А. М. Позднеев, С. Ф. Ольденбург, Н. И. Веселовский и другие, которые за полгода учебы убедились в незаурядных способностях студента Цыбикова. Они обратились в Агинскую инородческую степную думу с ходатайством об оказании материальной помощи Г. Цыбикову. Сам Цыбиков написал письмо отцу. Эти письма из Петербурга привез Дамбаринчин Шагдаров. Отец Гомбожаба проявил настойчивость и добился выделения средств из добровольных пожертвований на продолжение учебы сына в университете. Таким образом, Цыбиков своевременно получил поддержку и освободился от обременительной опеки П. Бадмаева.
В тибетском дневнике есть место, где описывается, как во время странствования по Тибету Цыбиков ночевал в квартире у одного тибетского крестьянина. Всю ночь его беспокоили клопы и по этому поводу он пишет: «Нас впустили хотя в порядочную, по-здешнему, комнату квартиры, но клопы три ночи не дали мне покоя. Мне нередко приходит на память описание их в «Мертвом доме» нашего знаменитого Достоевского». Г. Цыбиков очень почитал Ф.М. Достоевского, много с интересом читал его. В личной библиотеке Г.Цыбиков находилось полное собрание сочинений Достоевского. Всем томам сочинения были сделаныкрасивые жесткие переплеты, где золотом оттеснено: «Ф.М.Достоевский. Том….»-«Г.Ц.»
В архиве Цыбикова нами были найдены два письма от Достоевского; при чтении выяснилось, что автором их был однофамилец писателя Ф.М.Достоевского, по всей вероятности. Сотрудник Русского географического общества. Впоследствии эти письма потерялись.
Из книги «К столетию со дня рождения профессора Г.Цыбикова»
Подготовила Бабуева С.М.